Ночная смена
Все ночные смены одинаковы. Уж я-то знаю, что чувствует человек в эти
темные тягучие часы. Скуку и страх, вот что. Скучно бывает потому, что в
ночную смену никогда ничего не происходит. А страшно -- потому что так и
ждешь какой-нибудь пакости. Все ночные магазинчики тоже одинаковы и похожи
на коробки, набитые нехитрой снедью в пакетиках и " товарами первой
необходимости" навроде молока или хлеба. Цены тут -- ого-го, но где еще
затариться едой после полуночи?
Крошечный магазинчик "Покупка на ходу" был далеко не первым моим местом
работы. Став вдовцом, я принялся мотаться по стране, поскольку не видел
смысла сидеть сиднем. В ночных лавочках всегда нужна рабочая сила, а мне
опыта не занимать, так что найти место -- пара пустяков. Обычно меня ставят
в ночную смену. Ну, да это тоже пустяк. Зато днем я могу делать, что хочу.
Независимо от местонахождения этих ночноых магазинов, покупатели в них
всегда одинаковые. До полуночи заглядывают подростки, берут коку. Студенты
приходят за пивом и сушеным картофелем, молодые супруги забегают купить
молока или пачку подгузников. Иногда забредает забулдыга, в надежде
разжиться пивком после полуночи. Некоторые, если им отказываешь, начинают
качать права.
А порой заходят парни навроде того, который был сегодня вечером. Вот
тогда-то и становится страшно. Он был тощий, рябой и небритый, с нелепыми
круглыми бегающими глазками. Руки он держал в карманах потрепанной ветровки.
Я тотчас понял, что это за субчик.
Человеку с моим стажем грабеж не в диковинку. В большинстве лавчонок
заведено правило: если грабят, не рыпайся и смотри в оба. Исполняй все
требования налетчика. Бытует мнение, что так оно бесопаснее.
Я смотрел на парня и чувствовал, как у меня сводит брюхо, потеют ладони
и колотится сердце. Похоже, я нарвался.
Парень взял пакетик сушеной картошки и подошел к кассе, по-прежнему
держа другую руку в кармане. В этот миг открылась дверь, и в магазин вошли
двое мужчин с маленьким мальчиком. Они сразу же направились к стеллажу, где
стоял лимонад. Парень в ветровке смерил их тяжелым взглядом и бросил на
прилавок двадцать шесть центов. Я выбил чек. Парень толкнул дверь, вышел на
улицу, и я, наконец, перевел дух.
А вскоре приехали Джордж и Эдди на своей патрульной колымаге. Они
каждую ночь заглядывают ко мне выпить кофе.
-- Привет, ребята, -- сказал я. -- Вам бы объявиться чуток пораньше.
Джордж налил себе из бачка стаканчик кофе и спросил:
-- А что стряслось, Фрэнк?
-- Может, у страха глаза велики, да только сдается мне,что один парень
хотел почистить кассу. Но вошли покупатели, и он передумал.
-- Он угрожал тебе пистолетом?
-- Нет, пистолета я не видел, но нутром почуял неладное. Возможно, я
просто перетрусил.
-- Нутро никогда не подводит, -- рассудил Эдди. -- Как он выглядел?
-- Тощий, килограммов шестьдесят-семьдесят, ростом под метр
восемьдесят, белобрысый, лет тридцати, в джинсах и бурой ветровке.
Эдди занес эти сведения в книжечку, а Джордж спросил меня:
-- Ты видел, на чем он приехал?
-- Он пришел на своих двоих. Может, оставил машину в темном месте.
-- Ладно, будем поглядывать. Вероятно, он уже не вернется. Во всяком
случае, сегодня.
Вскоре после их отъезда начался наплыв покупателей, и мне было недосуг
размышлять о том парне. До трех часов ночи работы было невпроворот, а потом
торговля опять замерла. Теперь она оживится только в начале пятого, когда ко
мне потянется рабочий люд.
Парень вернулся без двадцати четыре. Уже минут десять мимо магазина не
проезжала ни одна машина, и я знал, что на этот раз его никто не спугнет. Я
кивнул ему и постарался сделать вид, будто мне вовсе не страшно.
-- Пачку "кэмел", -- бросил парень. Я положил сигареты на прилавок. --
Пивом уже не торгуешь?
-- Боюсь, поздновато, -- ответил я, чувствуя, что начинаю потеть. Мой
форменный красно-белый халат уже сделался влажным. -- Во все дни, кроме
субботы, выпивка продается только до полуночи.
Парень немного покачался на пятках. У него были желтые зубы и оспины на
щеках. Он злорадно ухмыльнулся и произнес тоном, которого я не забуду до
конца моих дней:
-- Ладно, тогда больше ничего не надо.
Я принялся щелкать кнопками. Когда кассовый ящик открылся, парень
приказал:
-- Выходи оттуда. У меня в кармане пукалка.
Я понимал, что веду себя как дурак, но все же спросил:
-- Это ограбление?
-- Правильно мыслишь, придурок. А теперь выходи, и поживее!
Я проглотил подкативший к горлу комок и приступил к исполнению указаний
грабителя -- обошел вокруг микроволновки и машины, которая делает воздушную
кукурузу. Они на миг заслонили меня от налетчика, и, кажется, он не видел,
как я сунул руку под полу халата и нащупал кобуру.
Когда я вышел из-за прилавка, мой пистолет был нацелен точнехонько в
лоб этого парня. В его глазах мелькнуло удивление, тотчас сменившееся
испугом.
Должно быть, точно такие же чувства отразились на лице моей жены Бекки,
когда она вошла в крошечный ночной магазин за тридевять земель отсюда и
спугнула оказавшегося там грабителя. Он сумел унести ноги, а женщина,
составлявшая смысл моей жизни, истекла кровью на грязном кафельном полу.
Я спустил курок, и испуганная мина на его физиономии взорвалась.
Разумеется, он не успел пустить в ход свой пистолет. Да и был ли у него
пистолет?
Я оставил пушку на прилавке, вышел на улицу и позвонил в полицию.
Набирая номер, я прикидывал, куда бы теперь податься. Едва ли кто-то
удивится, если после такого приключения я уволюсь с работы.
Значит, будет новый город, новое имя, новая служба. Найти место -- пара
пустяков. Ночные магазинчики все как один, а опыта мне не занимать.
Перевел с англ. А. Шаров (sharov@postman.ru)